Как мы любим свиней: местные продукты и этичное обращение с животными
Барбара Дж. Кинг, профессор антропологии Колледжа Вильгельма и Марии (США)
Я заметила, что люди обожают свинину и продукты из мяса свиней. Уже давно распространена бекономания, и культ барбекю остаётся столь же силён, как и в прошлом.
В то же время движение за распространение местных продуктов пропагандирует представление о том, что с точки зрения как этики, так и здоровья необходимо обращать внимание на то, где и как животных выращивают на убой.
В новой книге, в основу которой положен опыт многолетней полевой работы, под названием «Настоящие свиньи: изменение ценностей в сфере местной свинины» антрополог и сотрудник Колледжа Вильгельма и Марии Брэд Уэйсс (Brad Weiss) рассказывает о свиньях и местах, где их выращивают, о свиньях, которых пасут по специальным схемам, о группах фермеров, о продавцах продуктов, поварах и их клиентах в районе Северной Каролины под названием Пьемонт (Piedmont).
Мы были с Уэйссом коллегами и друзьями на протяжении более чем двадцати лет. Его интерес к пище, продуктам и животным обусловлен научной дисциплиной, которой он занимается – культурной антропологией; мой же интерес определяется перспективой эволюционной теории и борьбой за права животных. Мой коллега с огромным энтузиазмом готовит и ест свинину; я не ем животных вовсе.
На прошлой неделе мы с Уэйссом обсудили многие вопросы, относящиеся к свиньям. Я отредактировала запись нашей беседы и предлагаю её вашему вниманию.
- Давай начнём с места. Ты описываешь Северную Каролину как штат, «полностью изменённый дезорганизацией, вызванной промышленным производством свинины». Выступают ли сегодня сознательно мелкие фермеры в Северной Каролине против крупных ферм, на которых животных выращивают в стеснённых условиях (Confined Animal Feeding Operation)?
- Несомненно, некоторые мелкие фермеры в Северной Каролине резко выступают против Confined Animal Feeding Operation и промышленных ферм. Некоторые из них имели дело с промышленным выращиванием, возненавидели его и стали искать альтернативу. В то же время, я не думаю, что это типичная или даже распространённая позиция. Как правило, фермеры не занимаются сознательным активизмом. В большинстве своём, они с трудом зарабатывают на своих фермах.
- Твой проект в Пьемонте носил этнографический характер; ты работал на Cane Creek Farm и на других фермах, а также в Carrboro Farmers' Market и в ресторанах. Твоё увлечение этими продуктовыми сетями не просто интеллектуально удовлетворяет тебя как антрополога и полевого исследователя, но, по крайней мере, временами, радует. Это так? Пожалуйста, расскажи о своём опыте работы непосредственно со свиньями, а также с продуктами из свинины, которыми животные становятся.
- «Антропология, приносящая интеллектуальное удовлетворение» – это по-настоящему радостное занятие. Правда! Да, были моменты, особенно в начале работы, когда я чувствовал, что захвачен этими пейзажами и животными, которых я помогал выращивать. Наиболее отчётливо я это чувствовал, когда находился в моменте, теряя чувство «работы» или представление о том, что у меня есть некая «цель». В то же время, я испытывал настоящий энтузиазм, совершенно иной, но не менее реальный, работая со многими, многими людьми, которых я встречал в Carrboro-маркете. Я очень радовался, неделю за неделей встречая одних и тех же клиентов, которые говорили мне, что я дал им фантастический рецепт свиных отбивных или ветчины. То была подлинная награда для меня.
- Что такое «настоящие свиньи» в контексте движения за местные продукты и поиск аутентичности в наших продуктах?
- Я подхожу к этому вопросу как этнограф. Я имею ввиду следующее – меня по-настоящему интересует, как и почему разные сообщества фермеров, поваров, покупателей и т. д. используют такие термины, как «настоящий» или «аутентичный», и где эти термины используются?
У людей, которых интересуют «настоящие свиньи», этот интерес вызван тем фактом, что эти животные наделены вкусовыми характеристиками, отличающими их от свиней, выращенных в промышленных условиях. Но, возможно, даже больше их интересуют условия, в которых свиней выращивали. То есть, под открытым небом, когда животные размножались и жили естественным для них образом, а также не были лишены заботы об их благоденствии, как живые существа. Это делает свинину, полученную благодаря взаимодействию людей и свиней более «настоящей».
- Ты превосходно пишешь о политической экономии и культурных сообществах, в которых используются свиньи, и делишься с друзьями в Фэйсбук изображениями блюд из свинины, которые ты ешь и/или создаёшь. Я пытаюсь донести до читателей представление, согласно которому свиней следует рассматривать как индивидуальностей, которых не нужно торопиться превращать в сосиски и бекон – даже в том случае, когда они рождаются и живут на маленьких фермах. Я также говорила о том, что мелкие фермеры и активисты защиты животных – все могут получить благо от более широкого диалога. Как ты видишь наши с тобой точки пересечения и расхождения?
- Я думаю, что ключевое слово в твоей позиции – это «торопиться». Я думаю, возможно достичь согласия всех сторон в вопросе о том, что благоденствие животных подразумевает сознательное и внимательное отношение к последствиям мясоедения и, конечно, к жизням всех животных. Если вы едите мясо, попытайтесь понять, каков источник мяса в самом широком смысле слова – что требуется для того, чтобы этот продукт оказался у вас на кухне?
Я думаю, что очень широкий круг людей – животноводы, всеядные, даже веганы (я знаю, потому что некоторые из них стали клиентами маркета!) – могут согласиться с тем, что решимость проявлять сознательность, быть сознательным потребителем или «едоком», приведёт к тому, что люди станут есть меньше мяса и будут есть мясо животных, выращенных с учётом их интересов и привычек.
Если ты просто считаешь, что никто и никогда не должен отнимать у свиньи жизнь, чтобы съесть её, тогда речь идёт об очень значительном расхождении. Я чувствую, что это практически императив – поддерживать животноводов, преданных делу благополучия животных в современных социальных и политических условиях – но все они, как минимум, признают, что люди не готовы массово отказаться от поедания мяса.
- «Веганы, которые начинают есть свинину, полученную из свиней на свободном выгуле!» Эта фраза из книги Уэйсса привлекла моё внимание. Выражаясь очень мягко, вряд ли веганы, вегетарианцы и пескотарианцы, которых я знаю лично, станут это делать. И да, всё больше людей, я думаю, со временем сократят потребление мяса, поскольку растёт наша забота о благополучии животных, окружающей среды и нашем собственном здоровье (а также потому, что у мяса из пробирки – большое будущее).
Но Уэйсс, конечно, прав: люди не готовы массово отказываться от мяса.
Учитывая популярность свиней и других животных в качестве пищи, мы все – от любителей свинины до веганов – являемся частью мясоедческой культуры. Выражаясь языком антропологии, можно сказать: «Вся деятельность, относящаяся к продуктам, отражает культуру общества в её практическом осуществлении», как формулирует Уэйсс в своей книге.
Свиньи – жертвы этой пищевой культуры, равно как и мы.