«Я была так голодна, что ела кувшинки»: продовольственный кризис в южной Африке
Что люди едят на землях, опустошённых неурожаем и засухой? Джон Видал в декабре 2016 года беседовал о голоде с фермерами, сельскими жителями и работниками гуманитарных организаций.
За последние годы неурожай в Африке привёл к разрушительному дефициту продовольствия. По всему континенту почти 50 миллионов человек нуждаются в срочной помощи. Семь стран объявили состояние бедствия, и Эфиопия переживает самую сильную засуху за последние 50 лет, а южная часть Африки – за последние 35 лет.
Непосредственной причиной крупнейшего в мире продовольственного кризиса за многие годы стало Эль-Ниньо – естественное явление, которое происходит раз в несколько лет, меняя погодные условия во всем мире. То, что началось в 2014 году и продолжалось в 2016 году, привело к рекордным температурам и широкомасштабным засухам, за которыми последовали наводнения. Для местного населения это обернулось крайним недоеданием и болезнями.
Но этот продовольственный кризис нельзя объяснить исключительно естественными причинами. Многие африканские и западные страны поощряют фермеров выращивать и есть единый культурный продукт – кукурузу, которая не переносит засух и высоких температур.
Ожидается, что продовольственный кризис усугубится в течение 2017 года, но правительства всего мира пообещали лишь половину средств, необходимых для того, чтобы накормить всех. Хотя ожидается, что мало людей умрёт от голода, миллионы детей будут недоедать, что отрицательно скажется на их образовании и долгосрочном здоровье.
Я посетил три страны на переднем крае кризиса – Малави, Зимбабве и Замбию – чтобы поделиться кукурузой и другими блюдами с фермерами, гуманитариями, сельскими жителями, политиками и торговцами. Вот что они рассказали мне.
Элвас Мунтали, малавийская сотрудница по оказанию помощи. Мы встретились в ресторане в Ньяле, недалеко от границы с Мозамбиком.
«Я посещаю деревни на самом юге Малави. Я потрясена тем, что вижу. Когда я навещаю людей, они говорят: «У нас нет семян, нет еды». Но мы не можем помочь всем. На этой неделе я отправилась в один дом, где умер муж женщины, и у неё четверо детей. Она не ела весь день. У неё ВИЧ и нет сил, но поскольку ей нужно находить еду, ей приходится работать на полях.
Я очень горжусь тем, что работаю в своей стране. Люди рассказывают мне о своей жизни, и я чувствую, что помогаю. Я сажусь и ем то, что они едят. Для меня это мелочь, но для них это нечто большее.
У людей нет питательных продуктов, масла. Это дорого – есть правильно. Климат меняется: теперь мы сажаем кукурузу в конце декабря или даже в январе, раньше мы делали это в ноябре.
Как и большинство людей в Малави, я знаю, что значит голодать. Моя семья зависит от сельского хозяйства. В голодный сезон мы будем пить чай и очень мало есть. Сейчас я поддерживаю своего брата-школьника, потому что у моих родителей нет денег».
Алуфуфаси Ялу (Alufufasi Yalu) живёт в Nkhundi, южном Малави. Мы встречаемся в доме, который ей предоставила семья в деревне. У неё нет еды.
«В моей семье пятеро человек. У меня есть ребенок, которому четыре года, а моя сестра здесь с двумя детьми. Другие люди в деревне получают продовольственную помощь, но мне приходится просить, потому что я не попала в список, когда записывали имена. Я спала в то время. Я часто сплю, потому что у меня ВИЧ. Наркотики, которые я принимаю каждую ночь, делают меня ещё более слабой и голодной.
Мой ребенок тоже очень слаб. Сегодня у нас было немного воды, но я не знаю, что мы будем есть. Кто-то может дать нам сладкий картофель. На деревьях есть манго, но кому-то нужно их собрать, а я не могу.
Мне говорили, что через полгода я смогу записаться на программу кормления, но я не думаю, что доживу до этого. Иногда сосед даёт мне кашу. Дети зависят от программы школьного питания, они помогают друг другу».
Нельсон Мудзингва – мелкий фермер в центральной части Зимбабве. Мы встречаемся в пригороде Хараре.
«Я – один из 400 000 человек, которые воспользовались земельной реформой Роберта Мугабе. Земля под фермы, восемь гектаров (19.76 акров) около г. Масвинго, это приблизительно в 300 км от Хараре, раньше была частью поместья площадью 15 000 гектаров, занимаемой всего тремя британскими фермерами. Дела у них шли хорошо, но они экспортировали все свои культуры в Европу. Здесь сейчас 500 семей, выращивающих продукты для зимбабвийцев.
Это хорошая земля. Я выращиваю кукурузу, сорго, горох, фрукты и просо, а также вскармливаю скот. В 2016 году был небольшой дождь в феврале, но потом пришла худшая засуха за последние годы, и я потерял скот. Тем не менее, моя семья никогда не испытывала недостатка в еде. Большая часть того, что мы едим, выращена на ферме.
Мы занимаемся агроэкологическим сельским хозяйством и являемся частью фермерской группы под названием Zimsoff. Мы принимаем устав всемирного крестьянского движения La Via Campesina, в котором насчитывается 300 миллионов членов по всему миру. На ферме мы собираем каждую каплю воды. Мы вырыли каналы и сделали дамбы из земли. Мы заботимся о почве, чтобы предотвратить эрозию, и храним семена. Мы подпитываем почву органическими удобрениями, а не ядами.
Когда мы приехали сюда в 2000 году, у нас не было инфраструктуры, и нам пришлось строить наши дома. Мы занялись выращиванием небольших семян, таких как сорго и просо, а не кукурузы, потому что не можем быть уверены в стабильности климата. Если вы специализируетесь на монокультуре, то уязвимы перед катастрофой. Разнообразие – оружие в деле защиты фермеров и главное средство обеспечения продуктами питания.
Зимбабве объявила о продовольственной катастрофе и обратилась за помощью в размере 1,5 млрд долларов, чтобы прокормить 4 миллиона человек. При хорошем экологическом земледелии это можно было бы предотвратить. Области, которые предпочли разнообразие, в этом году выжили наилучшим образом. Но правительство все ещё одержимо традиционной моделью сельского хозяйства, а на неё влияют селекционеры семян и крупные химические компании. Они концентрируются на кукурузе, табаке и гибридных семенах.
Голод в южной части Африки в этом году восходит к «зелёной революции» 1960-х годов, когда всем было предложено выращивать пищу с использованием химических веществ. Она совсем не была зелёной. Кукуруза стала единственным урожаем в южной части Африки. Но если вы углубитесь в сельскую местность, вы обнаружите, что люди едят разные продукты.
Каковы уроки этой засухи? Мы должны избегать химикатов и генетически модифицированных культур. Возможно ли, чтобы наше агроэкологическое сельское хозяйство прокормило весь Зимбабве? Да».
Фермер Лючия Белло живёт в деревне Алуфаси в Малави, в ноябре она впервые получила продовольственную помощь.
«Я глава семьи из девяти человек. Я потеряла мужа 10 лет назад, и у меня восемь детей, которых нужно кормить, включая четырёх сирот, детей моей старшей сестры.
В ноябре мне дали мешок с сорго весом в 50 кг, которого хватило на две с половиной недели. Мы едим только один раз в день. В прошлом месяце я была так голодна, что у меня не было выбора, кроме как есть кувшинки. Я шла около шести часов до границы с Мозамбиком, чтобы найти их. Они действительно горькие. Детям, которые не ходят в школу, нечего есть.
Что значит быть голодным? Ваше зрение затуманено. Ваше сердце бьётся учащённо. У вас болит живот, болит голова. Без гуманитарной помощи мы все бы умерли.
Я подготовила свою землю к выращиванию кукурузы. Скоро пройдёт дождь, но у меня нет семян. Даже если я смогу их посадить, пройдёт четыре месяца, прежде чем мы сможем собрать урожай. До тех пор мы будем нуждаться в помощи».
Коко Усияма возглавляет Мировую продовольственную программу в Малави. Мы обедаем в её офисе в Лилонгве.
«Число людей, которые нуждаются в помощи, быстро растёт. В ноябре 5,7 миллиона малавийцев нуждались в пище. В декабре их стало 6,2 миллионов. К январю у нас будет 6,5 миллиона голодных людей, почти каждый третий человек в этой стране, и это продлится как минимум до марта.
Мы готовимся к худшему и надеемся на лучшее. У нас достаточно кукурузы, но не хватает бобовых, растительного масла, витаминов и других продуктов.
Малави постигло бедствие. В прошлом году случилось наводнение. В этом году была засуха. Теперь идут дожди, и дороги будут повреждены, что затрудняет распределение еды.
Достаточно ли средств для бедствующих от этого кризиса? Семь наиболее пострадавших стран Африки обратились за помощью в 2,9 миллиардов долларов США, но это ещё не всё. Китайцы отправили нам 6 500 тонн риса, США дали наличные деньги и продовольствие, много еды пришло из Замбии и Мексики.
Этот кризис не касается производства продуктов питания. Два года назад в Малави были собраны большие урожаи, но мы по-прежнему оказывали помощь. Из 17 миллионов населения Малави 9 миллионов являются бедными и вынуждены тратить 50-70% своего дохода на продукты питания. Необходима диверсификация культур, но это требует времени».
Каррингтон Мванда покупает и продает кукурузу. Мы встретились с ним в его кладовой на рынке Нсанье, Малави.
«Я продаю 50 кг мешков кукурузы за 14 000 квач (15,50 фунта стерлингов). Цена выросла, и я получаю прибыль, но незначительную. Многие другие крупные покупатели хранят продукты питания, и они ждут момента, чтобы выгодно продать, но я не думаю, что цена будет намного выше.
У меня около 600 мешков. Я купил их в прошлом месяце за 10 000 квач. Многие люди не могут позволить себе купить кукурузу, но именно так работает рынок. Если голодная женщина или инвалид приходили ко мне и просили пищу, я давал им один или два килограмма».
Дэвид Гордон является одним из крупнейших фермеров Замбии. Мы встречаемся с ним в его имении, в 40 км от Лусаки.
«Раньше я кормил Замбию: я был крупнейшим производителем кукурузы в стране. Мы выращивали около 2 000 гектаров кукурузы, и урожайность была хорошей. Мы можем производить до 16 000 тонн в год. У меня шесть ферм, более 29 000 гектаров. У нас есть 2500 голов крупного рогатого скота, и мы выращиваем 600 гектаров соевых бобов, табака, пшеницы и кукурузы для животных.
Правительство говорит, что для всех достаточно кукурузы, но людям не хватает еды. В некоторых местах ситуация с продовольствием просто катастрофическая. Неблагоприятный период в этом году значительно удлинился, а климатические аномалии стали более регулярными.
Проблема в том, что 70% крестьян – мелкие фермеры. Они выращивают кукурузу на субсидии, но затем правительство платит им копейки, чтобы выкупить урожай. Кто делает замбийского крестьянина беднейшим фермером в мире? Правительство Замбии.
Я просто не могу конкурировать с мелкими фермерами, которые платят четверть цены за удобрения. Мы, коммерческие фермеры, не получаем субсидий. Малым фермерам предоставляются субсидии на удобрения, и правительство покупает их кукурузу, но если система субсидий будет реформирована, Замбия сможет выращивать продовольствие для всей Африки. Это большая страна, имеющая хорошие почвы. У нас огромный потенциал. Здесь можно выращивать миллион тонн кукурузы.
Мне нужно получить большую прибыль, чтобы купить дополнительные машины. В прошлом году я потратил 500 000 долларов на комбайн. У меня работают 150 мужчин и 80 женщин – от шести до восьми месяцев в году. В основном, они занимаются упаковкой и сортировкой табака.
Генетически модифицированные культуры будут здесь катастрофой. Местные крестьяне и без того используют такое количество гербицидов, что корни растений буквально сгорают. Я – противник Монсанто. Нельзя в капусту вводить гены форели».
Фарай Муньяньи является главой всемирной семеноводческой и химической компании Bayer Crop Science в Зимбабве.
«Мы – глобальная компания по изучению сельскохозяйственных культур (которая предложила 65 млрд долларов на покупку Монсанто), но мы не получаем прибыли во время таких засух. Мы теряем деньги: урожаи гибнут, и фермеры покупают меньше химикатов и семян.
Если бы люди на юге Африки использовали наши технологии, масштабы продовольственного кризиса были бы гораздо меньше. Всё указывает на то, что изменение климата происходит здесь по-настоящему, поэтому фермерам нужны засухоустойчивые, быстро созревающие, лучшие сорта семян. Им нужно знать время для посадки и способы борьбы с новыми вредителями. Если они используют наши продукты на своих овощах, они могут на 100% увеличить урожайность. Но разрыв между крупными и мелкими хозяйствами здесь очень велик. Крупные получают 8 тонн кукурузы с гектара, мелкие – всего 800 кг. Они должны сделать выводы».
Кристоф Нордин является фермером и соучредителем Never Ending Food, организации, которая обучает местных фермеров диверсификации сельскохозяйственных культур. Мы встречаемся у его дома возле Лилонгве, Малави.
«Мы выращиваем 200 разновидностей растений – апельсины, ананасы, помидоры, блэкджек, кукурузу, сладкий картофель, маниоку, просо. Моя жена Стация – диетолог, а я – социальный работник. Мы живём в Малави с 1997 года, когда приехали сюда из США, чтобы заниматься работой по профилактике ВИЧ под эгидой Корпуса мира США. Мы поняли, что не можем бороться с болезнью, которая атакует иммунную систему, пренебрегая тем обстоятельством, что иммунные системы людей подорваны неправильным питанием.
Для продовольственных кризисов в этой стране нет абсолютно никаких объективных оснований. Проблема в том, что здешнее сельское хозяйство нацелено на выращивание и потребление кукурузы. Малави потратила 60 лет на то, чтобы эта центральноамериканская культура стала расти в Африке, и при этом имела место преднамеренная стигматизация африканской пищи. Всё западное считается лучшим, всё африканское – плохим.
Поэтому мы создали организацию Never Ending Food и проводим стажировки. Мы стараемся показать людям, как можно максимально эффективно использовать ресурсы, экономить деньги и удобрять почву. В Малави 12-месячный вегетационный период, есть доступ к воде и почти 600 местным продовольственным культурам. Однако малавийские фермеры выращивают только одну культуру: кукурузу.
Это тропическая страна. Мы должны выращивать пищу везде. Вместо этого США и другие тратят миллионы долларов на «гуманитарную» продовольственную помощь. Это безумие».
Кейт Домлео – менеджер по сельскому хозяйству в Illovo Sugar, ведущей компании-производителе сахара в Африке. Мы встретились за кофе на мельнице в Нхало, Малави.
«У нас есть 13 000 гектаров земли, но сейчас мы выращиваем продовольствие на 18 200 гектарах. Мы отправляем сахар в Европу, в США, повсюду.
Обычно мы выращиваем около 60 гектаров кукурузы в год и передаем её в детские дома. Но в этом году правительство попросило нас вырастить 2 000 тонн, чтобы помочь с продовольствием. Оно взялось снабжать нас семенами, химикатами и удобрениями.
Мы выращивали её на 450 гектарах. Урожай был хорош, но нам всё ещё не заплатили. Мы не отдадим властям кукурузу, пока они не выплатят нам деньги. Надеюсь, что вопрос будет решен.
Невозможно прокормить страну, полагаясь только на мелких фермеров. У вас должны быть крупные коммерческие фермеры. Мелкие фермеры разоряются при такой засухе».
Феликс Пэнсуло-Фири – директор по вопросам питания, ВИЧ и СПИДа в министерстве здравоохранения. Мы встретились за чашкой утреннего кофе в Лилонгве.
«Мы уже наблюдаем рост числа детей, которые хронически недоедают, и ближе к январю, февралю и марту эти цифры удвоятся. Жизнь многих будет в опасности.
Кризис будет иметь огромное долгосрочное воздействие. Беременные женщины не смогут удовлетворять свои диетические потребности. Недостаточное питание может поставить под угрозу развитие детей, повлиять на развитие их мозга. Почти миллион детей в возрасте до пяти лет подвергаются риску задержки роста.
Важны также социальные последствия. Люди в отчаянии. Они хотят есть. Голодным женщинам грозит сексуальная эксплуатация со стороны мужчин.
Если мы сумеем организовать орошение, у страны появится потенциал прокормить себя и другие страны. Правительство могло бы позаботиться о развитии механизированного, орошаемого земледелия. Есть масса культур, подходящих для нашего климата. Сладкий картофель легко хранить, маниока засухоустойчива, у нас есть площади для выращивания риса. Мы должны диверсифицировать сельское хозяйство».
Дэвид Фири является главой Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН на юге Африки. Мы встретились в спортивном клубе в Хараре, Зимбабве.
«Это огромная катастрофа. Сотни тысяч людей находятся на грани голода, и многие умирают голодной смертью. Цена бездействия или дальнейшего промедления слишком высока.
В опасности 40 миллионов человек во всей южной части Африки. Худшие места – Мадагаскар, Демократическая Республика Конго, Малави и Зимбабве, но есть и другие страны, попавшие в беду.
Это самое мощное Эль-Ниньо за последние 35 лет. Меньшие засухи в 1950-х годах привели к многочисленным смертельным случаям. Наибольший риск грозит Мадагаскару. Мы должны действовать без промедлений.
Я думаю, что общая стоимость решения проблемы составит 2.9 млрд долларов, но мы получили только около 40% финансирования. Мы ожидали, что к настоящему моменту будет получено больше денег, но понимаем, что бюджеты доноров ограничены».